России, Китаю и Казахстану осталось сделать один шаг до «банкинга будущего», к такому выводы пришли эксперты консалтинговой компании «Яков и партнеры» и Центрального университета, пишут «Вeдомости» со ссылкой на их исследование (исследование также цитируют российский Forbes и «Кoммерсантъ»).
На текущий момент еще ни одна страна не достигла этой стадии, когда обслуживание клиентов стало бы еще проще, быстрее и удобнее. По подсчетам аналитиков, переход на такой банкинг может принести странам БРИКС+ и СНГ до $81 млрд ежегодного дохода.
В целом эксперты, изучив банковские системы 31 страны (членов БРИКС+, G20, Казахстана, Узбекистана, Сингапура и Норвегии), смогли выделили пять этапов в зависимости от уровня клиентоориентированности, технологического и инфраструктурного развития:
Трансформация банковской системы на более высокий уровень происходит благодаря трем ключевым трендам: демократизация услуг, развитие «невидимых» банков (например, магазины без касс и автоматическая оплата такси, привязанная к картам) и укреплению влияния регуляторов, указывают аналитики. По их оценкам, только в РФ внедрение ЦВЦБ, может принести банкам ежегодный доход в размере от $300 млн до $700 млн, а в странах БРИКС+ порядка $3–9 млрд. К тому же, эффект от внедрения открытых финансов в России может составить до $1,6 млрд в год, а в странах БРИКС+ и СНГ – $15–33 млрд в год, оценивают авторы исследования.
На текущий момент еще ни одна страна не достигла этой стадии, когда обслуживание клиентов стало бы еще проще, быстрее и удобнее. По подсчетам аналитиков, переход на такой банкинг может принести странам БРИКС+ и СНГ до $81 млрд ежегодного дохода.
В целом эксперты, изучив банковские системы 31 страны (членов БРИКС+, G20, Казахстана, Узбекистана, Сингапура и Норвегии), смогли выделили пять этапов в зависимости от уровня клиентоориентированности, технологического и инфраструктурного развития:
- Первый — когда основная часть финансовых услуг предоставляется через физические каналы. К таким странам эксперты отнесли Египет, Эфиопию, Нигерию, Кению и Гану.
- Второй — когда банкинг находится на стадии развития: расширяется финансовая инфраструктура, растет число участников рынка и доли граждан, охваченных банковскими услугами. Например, Германия, Франция, Индия, ЮАР и Узбекистан — всего к этому этапу отнесли десять стран.
- Третий — когда обслуживание в цифровых каналах вышло на высокий уровень и способствует широкому распространению банковских услуг. В число таких стран вошли девять государств, в том числе США, Великобритания, Бразилия, Турция и Мексика.
- Четвертый — экосистемный банкинг, когда качество сервиса становится отдельным товаром и зачастую играет решающую роль в конкурентной борьбе. В ходе такой конкуренции банки интегрируются с небанковскими сервисами в таких сферах, как электронная коммерция, телекоммуникации, путешествия и др. К соответствующим странам относится Россия, кроме нее эксперты также отметили Китай, Казахстан, Японию, Аргентину и Южную Корею.
- Пятый — банкинг будущего, когда банки начнут тестировать и внедрять технологии, фундаментально меняющие принципы работы всей банковской системы: сервисы мгновенных платежей (по типу СБП), цифровые валюты центральных банков (ЦВЦБ; например, цифровой рубль), модель открытых финансов (станет обязательной для российских банков с 2026 года). При переходе на этот этап кошелек ЦВЦБ будет доступен во всех приложениях банков, открытые финансы улучшат процесс оценки риска и ускорят выдачу кредитов, а усиление конкуренции станет стимулом к внедрению инноваций и появлению новых полезных сервисов.
Трансформация банковской системы на более высокий уровень происходит благодаря трем ключевым трендам: демократизация услуг, развитие «невидимых» банков (например, магазины без касс и автоматическая оплата такси, привязанная к картам) и укреплению влияния регуляторов, указывают аналитики. По их оценкам, только в РФ внедрение ЦВЦБ, может принести банкам ежегодный доход в размере от $300 млн до $700 млн, а в странах БРИКС+ порядка $3–9 млрд. К тому же, эффект от внедрения открытых финансов в России может составить до $1,6 млрд в год, а в странах БРИКС+ и СНГ – $15–33 млрд в год, оценивают авторы исследования.