Айдар Зубаиров: Когда мы говорим о финансовом суверенитете страны, надо понимать, что он строится на основе целого комплекса взаимосвязанных вопросов, механизмов, инструментов и, по большому счету, принципиальных подходов.
При этом финансовый суверенитет – тоже лишь часть общего, если хотите, стратегического суверенитета, включающего технологический, промышленный, политический или особенно - военный.
Если ты слаб в любом из компонентов – о каком суверенитете может иди речь?
...Не такие уж далекие времена. В период обещанного нам глобального рынка и относительно доступных кредитов, формирование нашей экономической системы шло по разным векторам: промышленность отдельно, банки отдельно, финансовый капитал - отдельно. В какой-то мере это было оправдано, но времена изменились.
Причем – времена изменились кардинально.
Новый виток санкций после 2022 года, уход целого ряда серьезных зарубежных компаний и проведение специальной военной операции обострили проблему активизации промышленного и технологического развития России. Сейчас нашей стране, как никогда остро, требуется синергия финансового, торгового и промышленного капитала.
Ситуация сложилась так что российская экономика сейчас объективно проходит период высоких ставок. Дорогое заемное финансирование беспокоит бизнес. Долгосрочные проекты, инвестпрограммы, планы развития – все это согласовывалось и принималось в несколько иных экономических условиях. Однако мы прекрасно понимаем, что отказ от расширения производства и ассортимента, внедрения новых технологий и цифровизации для современной промышленности и бизнеса равносилен возвращению в эпоху ремесленников и подмастерьев.
Наблюдается и такая тенденция, как если не исчерпание, то замедление прежних «идей роста», включая вложения в импортозамещение, ОПК и строительство жилья. Все три компонента – в качестве прорывных идей – не могут работать вечно. Следовательно, надо опираться на новые векторы, которые уже четко обозначены руководством страны.
Среди новых национальных целей и задач страны, определенных на перспективу до 2036 года — рост доли отечественных высокотехнологичных товаров и услуг, увеличение индекса производства в обрабатывающей промышленности, технологическая и промышленная кооперация. Цели – понятны, а пути их достижения могут быть разными.
Мы видим, что у промышленных предприятий появилась необходимость в надежном финансовом партнере. С другой стороны, финансовые организации начали понимать «вкус» вхождения своим капиталом в промышленные структуры. Не так, как это было в 90-е, когда банки скупили множество совершенно не свойственных им по сути производств и предприятий. Купить-то купили, а что с ними дальше делать?
Да, были примеры весьма успешной реализации такого подхода – они есть и по всей России в целом, и непосредственно у нас, в Башкортостане. Когда финансовая структура выводила из прорыва реальное производственное предприятие, поднимала его на пик коммерческой привлекательности и потом продавала. Но это было скорее счастливое исключение, нежели правило.
Поэтому мы неизбежно приходим к другой, принципиально иной позиции. У банков есть деньги, а значит, и возможность финансировать долгосрочную стратегию для своих промышленных «дочек». Но не просто финансировать, но и участвовать в ее формировании и реализации. То есть взять на себя роль институтов развития!
Это особенно важно сейчас, при таком активном развитии идей и технологий. Ларчик открывается просто: чем выше и дальше прорывная технология, чем «круче» изобретение или ноу-хау, тем выше стартовые финансовые риски, дороже и сложнее финансирование. Для реализации промышленных, технологических идей нужны уже не просто деньги. Нужно умение ими грамотно управлять.
Прямое кредитование или внешние инвестиционные вливания – не всегда удачное и надежное решение. Хотя бы потому, что мало получить от банка деньги: вовсе не факт, что на производстве ими сумеют эффективно распорядиться.
Сегодня нет необходимости доказывать, что многие наши предприятия не просто готовы импортозамещению – они это реально делают. Но «замещать» импорт – этого мало. Замещение по сути есть копирование, а у нас нет другого выхода, как шагнуть дальше и быть на голову сильнее конкурентов. Импортозамещение – это одно. Как говорится – шаг номер один. А куда важнее шаги номер два или три – то, что называется техническим или технологическим суверенитетом. Далее – техническое лидерство. Понятно, что не во всем и не везде: так не бывает. Но в ключевых отраслях – безусловно. Иначе нас просто загрызут!
Противостоять этому давлению нужно не только тесной связью с наукой, разработчиками идей, но и экономическими средствами. Теоретиков в финансовой области более чем достаточно, а заводам или рудникам, фабрикам и сельхозпредприятиям сегодня остро нужны финансовые практики, умеющие реально и эффективно делать свое дело. Где их взять?
Ответ на поверхности – в банковской сфере. Дисциплина и самодисциплина, аккуратность и честность, которые являются базовыми понятиями для любого банковского профессионала – это комплекс весомых факторов надежности для промышленников. Ученый знает, КАК ПРИДУМАТЬ, инженер знает, КАК СДЕЛАТЬ, а финансист – КАК ОБЕСПЕЧИТЬ это деньгами. Образно говоря – взаимное формирование кадров доверия. Целой СИСТЕМЫ ДОВЕРИЯ - между предприятием и банком.
Могу с уверенностью сказать, что многие наши банки обладают очень хорошей экспертизой. Четкий экономический анализ потребностей и главное – возможностей – предприятия значительно повышает финансовую устойчивость и перспективы его развития. Нужно ли это банку? Да, безусловно – причем с очень далеко идущими последствиями. Вопрос ведь не процентах за кредит – вопрос состоит в создания плотной, взаимосвязанной и обоюдно выгодной экономической схемы.
- Сегодня остро необходимо выстроить последовательное и предсказуемое управление льготными программами по главным направлениям развития экономики. Среди них – разработка и внедрение инноваций, отечественных решений для достижения технологического лидерства. Особенно в станкостроении, робототехнике, микроэлектронике и других значимых секторах, - подчеркивает Премьер-министр Правительства России Михаил Мишустин.
В данном контексте он говорит о государственных льготных программах, но стержневая мысль – подчеркнем – состоит в «последовательном и предсказуемом управлении». Кто, как не профессиональные финансисты, могут обеспечить такой подход?
Мало создать идею. Замысле еще надо реализовать на практике. Наши люди всегда отличались умением создавать или придумывать то, чего вообще в мире не было.Но вот беда - не умели доводить это до коммерческого эффекта. Начиная от знаменитого телевизора Зворыкина и до мощнейших ЭВМ шестидесятых годов. Они по своим параметрам были намного лучше американских, но так и не превратились в массовые и всем доступные ПК и прочие «планшеты» или смартфоны. Упустили идею – упустили не только рынок, но и престиж, технологический суверенитет державы. Мало было тех уроков? Сейчас снова - то беспилотники, то квантовые компьютеры, то... Чего же нам не хватает? Коммерческой жилки? Или нужно устранять проблемы в базовой связи между идеей и экономической практикой?
Мне могут возразить - мол, те же Хьюлетт и Паккард никаких специальных академий не кончали и свой первый ксерокс создали в гараже на коленке. А потом превратили HP в один из крупнейших мировых брендов. Ничего подобного! Они лишь создали идею, а все остальное сделали финансисты. Те, которые сумели разглядеть рынок и превратить идею в миллиардные прибыли. Нас, сегодняшнюю Россию, не устраивает ни одинокий Хьюлетт, ни сиротливый Паккард. Нам нужны тысячи и тысячи таких горящих идеями талантливых людей, опору которым могут дать только банки - деньгами и профессиональные финансисты – грамотным, эффективным управлением.
Отрадно сознавать, что уже налицо подобные примеры создания эффективных структур не только поддержки идей или планов, но и управления, помощи в их реализации. В том числе – Фонд развития промышленности, который активно сотрудничает с «Деловой Россией». Это полностью оправдано.
- В текущей финансово-экономической ситуации для запуска инвестиционных проектов программы Фонда развития промышленности (ФРП) – инструмент безальтернативный, - заявил председатель «Деловой России» Алексей Репик во время встречи представителей бизнес-сообщества с директором ФРП Романом Петруцей. - Перед нашим бизнес-объединением и фондом сегодня стоят одни и те же задачи по достижению технологического суверенитета страны. Фонд – тот институт поддержки технологических проектов, который деловым сообществом все время приводится в пример как наименее забюрократизированный, наиболее понятный и легко инициируемый на работу. Нам хочется, чтобы это носило еще более массовый характер, чтобы каждый представитель “Деловой России” говорил, что имел возможность успешно реализовать инвестпроект при тех рычагах и инструментах поддержки, которые предлагает ФРП. В числе клиентов фонда – более 30 компаний делороссов, которые при его поддержке реализуют 65 проектов на сумму более 48 млрд руб.
В том числе - в нашей республике. Это еще раз подтвердилось на недавно состоявшемся в Уфе Российском промышленном форуме. Он стал значимой площадкой для обсуждения актуальных проблем и демонстрации успешных практик в сфере разработки и внедрения продукции отечественного производства.
Шел активный, заинтересованный поиск взаимовыгодных решений для развития отрасли в текущих экономических условиях, налаживалось кооперационное сотрудничество с представителями бизнеса, органов исполнительной власти, институтов развития, научных центров и профессиональных ассоциаций.
Кроме того, в рамках форума участники не просто обозначили, но и рассмотрели ключевые аспекты взаимосвязей технологического прогресса и экономического развития, актуальные тенденции этого процесса. Именно на этом моменте необходимо заострить внимание.Дело в том, что сейчас в среде экспертов все чаще возникает термин «чеболизация».
Напомню, что это производное от южнокорейского слова «чеболь», которым обозначают форму торгово-промышленных, многоотраслевых конгломератов в Южной Корее. К крупнейшим чеболям относятся, в частности, Samsung, LG, Hyundai. Их ключевые особенности — сосредоточение единой управленческой власти в структуре множества разнопрофильных бизнесов. Во многом они являются аналогами крупнейших финансовых и промышленных предприятий Японии — «дзайбацу».
Тренд на чеболизацию появился и в нашей стране – об этом уже говорил первый замглавы Минпромторга Василий Осьмаков. В качестве примеров таких финансово-промышленных концернов он справедливо назвал ВТБ и Объединенную судостроительную корпорацию, в прошлом году переданную в управление банку. Он также упоминал «Сбер», который «очень серьезно сейчас работает по промышленным активам» и «квазичеболь» Газпромбанка с большой «промышленной юбкой». (В качестве аналога термину «чеболь» в российских реалиях он предложил использовать термин «концерн»).
Эффективность такой системы состоит в том, что они могут быстрее принимать решения внутри группы. В крупных финансово-промышленных группах между предприятиями гораздо более высокая степень внутрифирменного доверия, контракты заключаются проще и быстрее. Такая система сейчас актуальна для России по тем же причинам, почему была нужна Японии в 50-х и Южной Корее в 1960-х, — чтобы обеспечить быстрый технологический прорыв за счет собственных усилий. Именно собственных – потому что «чужих» уже нет и не будет.
Но и слепое копирование схемы недопустимо. Не только потому, что и в Японии, и в Корее традиционно приняты кланово-семейные системы и группы. Как говорится, не наш менталитет. В первую очередь потому, что нужно нивелировать возникающие системные и психологические риски. В их числе – опасения промышленников или предпринимателей, которые откровенно боятся, что вхождение в орбиту банка приведет к дальнейшему поглощению их бизнеса.
Не приведет. Банку это просто не нужно: его задача состоит совершенно в другом. Контроль за использованием средств и максимально возможное экспертное участие его специалистов в управлении финансами – это и безопасность для обеих сторон, и надежность взаимного доверия, и реальный шанс на серьезный экономический рост. Как банка, так и завода! Проценты за кредит мы все равно получим, но задача-то совсем в другом... Поэтому идея такого «конгломерата» куда эффективнее!
Уравновесить систему банковско-промышленных корпораций (БПК) как раз может малый и средний бизнес. Именно он способен закрывать внезапно возникающие вызовы и риски, предлагать новые решения. Тем более, что по закону часть контрактов крупных корпораций надо обязательно отдавать малым и средним предприятиям. Сейчас в России нет никаких проблем создать малую компанию, вырастить ее из «гаража» в малый бизнес. Основные сложности связаны с трансформацией малого бизнеса в средний, а среднего — в крупный. И тут без банковского плеча – вопрос зачастую неразрешимый.
При этом подчеркну, что «банковское плечо» не зацикливается только на обозначенной выше тенденции слияния капитала и промышленности. Никто не отменял классические инвестиционные инструменты. Умелое сочетание их применения с реальными потребностями региона, в качестве примера, воплощено в реализации регионального инвестиционного стандарта (РИС) в субъектах России.
Заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Мурат Хапсикоров в ходе совещания по экономической политике и реализации РИС отметил Республику Башкортостан как динамично развивающийся и прогрессивный регион. Достижения Башкортостана в сфере реализации этого проекта также выделила вице-президент «Деловой России» Нонна Каграманян. По ее словам, Республика Башкортостан является образцовым регионом наряду с Калужской, Липецкой, Московской и Нижегородской областями, Пермским краем, Татарстаном и Москвой.
Исполняющий обязанности Первого заместителя Премьер-министра Правительства Республики Башкортостан – министра экономического развития и инвестиционной политики Республики Башкортостан Рустам Муратов напомнил, что Инвестиционная декларация и Инвестиционный комитет Республики Башкортостан были признаны одними из лучших практик субъектов России, участвующих во внедрении Стандарта в 2021-2022 годах. В этом году наша республика вошла в число пилотных регионов, которые приступили к активному внедрению 6-ого элемента Регионального инвестиционного стандарта – механизма обратной связи с субъектами инвестиционной и предпринимательской деятельности.
Что показывает этот механизм? То, о чем уже сказано выше – назревшую необходимость тесной, взаимовыгодной и взаимоприемлемой связи промышленников и финансистов.
На этом фоне вернемся к термину «чеболь». Ряд экспертов полагает, что в России модель подобной «чеболизации» может рассматриваться в перспективе одного или нескольких десятилетий.
Вот тут я не согласен в принципе. У нас просто нет ни таких десятилетий, ни времени на разговоры и раскачку.
При этом абсолютно не важно, называть это «чеболями», «дзайбацу», БПК или концернами. Мы сейчас говорим о системе взаимного и выгодного доверия. Вхождение в акционерный или иной капитал предприятия, малого или среднего бизнеса – это технические или юридические детали. Куда важнее другое: мы обречены победить только за счет собственных усилий.
Повторюсь: именно собственных усилий, идей и решений. Потому что «чужих» уже нет и не будет.